Говорить за нас должны наши полотна. Мы создали их, и они существуют, и это самое главное.

Живопись — это поэзия, которую видят, а поэзия — это живопись, которую слышат.

Для усердия и искусства нет ничего невыполнимого.

Мы можем иметь прекрасный вкус в музыке, но можем не уметь исполнять ее, мы можем хорошо судить о поэзии, не будучи поэтами и ничуть не обладая поэтической жилкой, но мы не можем иметь сносного понятия о благости, не будучи сносно добрыми.

Главная мечта шахматных вандалов - это оказаться с белой краской в руках напротив самой известной картины Казимира Малевича.

Высшая похвала художнику — это когда перед его произведением забываешь о похвалах.

Архитектура, скульптура, живопись, музыка и поэзия справедливо могут быть названы цветом цивилизованной жизни.

Природа и искусство, материал и творение. Даже красоте надо помогать: даже прекрасное предстанет уродством, ежели не украшено искусством, что удаляет изъяны и полирует достоинства. Природа бросает нас на произвол судьбы — прибегнем же к искусству! Без него и превосходная натура останется несовершенной. У кого нет культуры, у того и достоинств вполовину. От человека, не прошедшего хорошей школы, всегда отдает грубостью; ему надо шлифовать себя, стремясь во всем к совершенству.

Если даже мне удастся в жизни поднять голову чуть повыше, я всё равно буду делать то же самое - пить с первым встречным и тут же его писать.

Живопись - краска, цвет, она заложена внутри нашего организма. Её вспышки бывают велики и требовательны.

Свобода искусства недорого стоит, когда ее единственный смысл — душевный комфорт художника.

Искусство — как природа. Если вы не пустите его в дверь, оно войдет в окно.

Последовательные действия не могут, как таковые, стать объектами живописи; она должна довольствоваться одновременными действиями или телами, которые своим положением заставляют предполагать действие.

Благо, даруемое нам искусством, не в том, чему мы научимся, а в том, какими мы, благодаря ему, становимся.

Есть момент обязательный в творчестве, когда художник судит весь мир по себе.

Сколько художников высокомерно отказываются сознавать себя маленькими людьми! Но этого сознания своей «малости» было бы довольно, чтобы обрести истинный талант, иначе для них недоступный.

Живопись сильнее меня, она приказывает, и я исполняю.

Творить — значит убивать смерть.

Ни одно искусство не замыкается в самом себе.

Живопись наружно так проста,
что уму нельзя не обмануться,
но к интимной пластике холста
можно только чувством прикоснуться.

Художник — любовник природы: оттого он ее раб и ее повелитель.

Мы ни в коем случае не должны смешивать критику общую, составляющую одну из благороднейших целей искусства, с гнусной сатирой, направленной против личностей: первая обладает тем преимуществом, что она исправляет, не оскорбляя.

Искусство заключается в том, чтобы найти необыкновенное в обыкновенном и обыкновенное в необыкновенном.

Слишком близкое сходство с жизнью убийственно для искусства.

Кто чувствует живопись, тот меньше видит предмет, кто видит предмет, тот меньше чувствует живописное.

Искусство стремится непременно к добру, положительно или отрицательно: выставляет ли нам красоту всего лучшего, что ни есть в человеке, или же смеется над безобразием всего худшего в человеке. Если выставишь всю дрянь, какая ни есть в человеке, и выставишь ее таким образом, что всякий из зрителей получит к ней полное отвращение, спрашиваю: разве это уже не похвала всему хорошему? Спрашиваю: разве это не похвала добру?'

Живопись позволяет увидеть вещи такими, какими были они однажды, когда на них глядели с любовью.

Великие предметы искусства только потому и велики, что они доступны и понятны всем.

Цель личной выгоды у художника убивает всякое произведение искусства.

Жалок тот мастер, произведение которого опережает его суждение; тот мастер продвигается к совершенству искусства, произведения которого превзойдены суждением.