Прекрасна клятва солдат Фабия: они клялись не «умереть или победить» — они поклялись вернуться победителями и сдержали клятву.

Наука — капитан, а практика — солдаты.

Писатель не должен думать о критике, так же как солдат о госпитале.

Собственно, от чего мы умираем? Мы умираем от единственной и основательной причины: неуважения себя. Мы, собственно, самоубиваемся. Не столько «солнышко нас гонит», сколько мы сами гоним себя: «Уйди ты, черт!» Нигилизм.
Это и есть нигилизм, — имя, которым давно окрестил себя русский человек, или, вернее, в которое он раскрестился.
— Ты кто? Блуждающий в подсолнечной?
— Я нигилист. Я только делал вид, что молился. Я только делал вид, что живу в царстве. На самом деле — я сам себе свой человек. Я рабочий трубочного завода, а до остального мне дела нет. Мне бы поменьше работать. Мне бы побольше гулять.
— А мне бы не воевать.
И солдат бросает ружье. Рабочий уходит от станка.
— Земля — она должна сама родить.
И уходит от земли: известно, земля Божия. Она всем поровну. Да, но не Божий ты человек. И земля, на которую ты надеешься, ничего тебе не даст. И за то, что она не даст тебе, ты обагришь ее кровью.

Меня хвалили цари, любили солдаты, мне удивлялись друзья, ненавистники меня поносили, при дворе надо мною смеялись. Я бывал при дворе, но не придворным, а Эзопом и Лафонтеном: шутками и звериным языком говорил правду. Подобно шуту Балакиреву, который был при Петре Первом и благодетельствовал России, кривлялся я и корчился. Я пел петухом, пробуждая сонливых, угомоняя буйных врагов Отечества. Если был бы я Цезарь, старался бы иметь всю благородную гордость души его, но всегда чуждался бы его пороков.

Война закончена лишь тогда, когда похоронен последний солдат.

Я бы мог стать солдатом, если бы захотел. Я уже овладел частью военного ремесла: я знаю об отступлении больше, чем человек, который изобрёл отступление.

Дисциплина - это просто искусство заставлять солдат бояться своих офицеров больше, чем врага.

Морских солдат за границей в кабаки не пускать, потому как слова доброго не скажут, а драку учинят незамедлительно.

Где пройдет олень, там пройдет и солдат.

Британский солдат устоит против кого угодно, только не против Британского министерства обороны.

Чем бы ты не занимался, тебе требуется смелость. Какую бы дорогу не выбрал, всегда найдется кто-то, кто будет говорить тебе, что ты ошибаешься. Трудности существуют всегда, и это искушает тебя согласиться с тем, кто критикует выбранный тобой путь. Чтобы спланировать что-то и следовать своему плану до конца, отчасти требуется такая же смелость, какая требуется солдату. На свете есть место многим победам, и это толкает отважных людей на то, чтобы добиться их.

И величайший военачальник во главе своих солдат, лишенных боевого духа, оказывается полной бездарностью.

А время - оно не лечит. Оно не заштопывает раны, оно просто закрывает их сверху марлевой повязкой новых впечатлений, новых ощущений, жизненного опыта. И иногда, зацепившись за что-то, эта повязка слетает, и свежий воздух попадает в рану, даря ей новую боль… и новую жизнь… Время - плохой доктор. Заставляет забыть о боли старых ран, нанося все новые и новые… Так и ползем по жизни, как ее израненные солдаты… И с каждым годом на душе все растет и растет количество плохо наложенных повязок…

Солдату надлежит быть здорову, храбру, тверду, решиму, правдиву, благочестиву.

Мир — хорошо, однако при том дремать не надлежит, чтоб не связали рук, да и солдаты чтоб не сделались бабами.

Мужество солдата хорошо только в соединении с лучшими мирными добродетелями, дисциплина хороша только в соединении с высшим чувством свободы. Когда они существуют отдельно — а это так часто бывает благодаря тому, что в мирное время солдат вооружен, — первое вырождается в рабство, вторая — в дикость и разнузданность.

Писателю необходима такая же отвага, как солдату: первый должен так же мало думать о критиках, как второй — о госпитале.

Не золото, как провозглашает всеобщее мнение, а хорошие солдаты суть пружина войны, ибо за золото не всегда найдёшь добрых солдат, а хорошие солдаты всегда достанут золото.

Каждый французский солдат носит в своем ранце маршальский жезл.

Самый мужественный муж, берясь за оружие, бледнеет; у самого неустрашимого и яростного солдата при сигнале к бою немного дрожат коленки; (…) и у самого красноречивого оратора, когда он готовится произнести речь, холодеют руки и ноги.

Солдатом надо быть во имя отчизны или из любви к делу, за которое идешь в бой. Без цели служить сегодня здесь, а завтра там — значит быть подручным мясника, не более.

Обывателя не обижай, он нас поит и кормит; солдат не разбойник.

Негоден тот солдат, что отвечает: "Не могу знать".

И тогда
сказал
Ильич семнадцатигодовый -
это слово
крепче клятв
солдатом поднятой руки:
- Брат,
мы здесь
тебя сменить готовы,
победим,
но мы пойдём путём другим.

Язык - это оружие литератора, как ружье - солдата. Чем лучше оружие - тем сильнее воин…

Армия принципов прорвется там, где не прорвется армия солдат.

Всякий влюбленный — солдат, и есть у Купидона свой (военный) лагерь.

Опирающийся на ружье,
Неизвестный Союзный Солдат делается ещё
более неизвестным.

Зашел боец в избу напиться
И цедит воду из ковша.
Свежа студеная водица.
Хозяйка очень хороша.
Напился, закурил устало.
Она глядит на синий дым.
Муж у нее чудесный малый,
Ей хорошо, должно быть, с ним.
Бойцу ж ни холодно, ни жарко,
Его-то дело - сторона,
Вот разве что немного жалко
Бойцу, что замужем она.