Газетные объявления содержат больше правды о том, что происходит в стране, чем газетные передовицы.

Дайте мне средства массовой информации, и я из любого народа сделаю стадо свиней.

Пропаганда утрачивает силу, как только становится явной.

Встреча с большим числом журналистов - удовольствие. С маленьким количеством - неприятность. С одним - это казнь.

Министр не должен жаловаться на газеты и даже читать их. Он должен их писать.

Нам ***ут мозги. Надо выключить телевизор и война закончится.

Печать - это ещё не общественное мнение.

Нам нужны средства массовой информации другой ориентации…

Средства массовой информации не меннее опасны, чем средства массового уничтожения.

Телевидение - это сильнейшее средство взаимодействия людей, сейчас находится в руках тех, кто совершенно безответственно относится к своей роли в обществе.

Эпитафия нашей расе, написанная бегущими светящимися буквами, будет гласить: «Тем, кого боги хотят уничтожить, они сначала дают телевизор». Мы становимся расой созерцателей, а не созидателей. Но с другой стороны, смотреть телевизор - все равно что дышать: без него не обойтись. Человек может дольше прожить без еды, чем без информации. Загвоздка - в образовательной системе: людей надо обучать разборчивости. Только самодисциплина сможет противостоять тем волшебным силам, которые еще только будут вызваны нами к жизни. Иначе все станем морскими губками.

Деспотизм не может существовать в стране до тех пор, пока не уничтожена свобода прессы, подобно тому как ночь не может надвинуться, пока солнце не зашло.

Газеты - консервы времени.

Ни в коем случае нельзя говорить прессе, что аргентинский президент смотрел на бретельку твоего лифчика. Особенно если ты хочешь вернуться в Аргентину.

Меня не покидает ощущение, что применили какое-то секретное военное изобретение, какую-то частоту, которую запускают во время телевизионных пропагандистских программ, потому что произошло абсолютное сваривание мозгов у людей.

Нация, которая ведёт беседу сама с собой - вот, что такое хорошая газета.

Я с детства знал, что газеты могут лгать, но только в Испании я увидел, что они могут полностью фальсифицировать действительность. Я лично участвовал в «сражениях», в которых не было ни одного выстрела и о которых писали, как о героических кровопролитных битвах, и я был в настоящих боях, о которых пресса не сказала ни слова, словно их не было. Я видел бесстрашных солдат, ославленных газетами трусами и предателями, и трусов и предателей, воспетых ими, как герои. Вернувшись в Лондон, я увидел, как интеллектуалы строят на этой лжи мировоззренческие системы и эмоциональные отношения.

Я придумываю очень мало. Многие люди рассказывают мне то, что они, по их словам, никому раньше не рассказывали. У всех у нас, так сказать, есть нюх на проникновенные рассказы. Мне всегда говорили, что рассказ должен трогать читателей, на уровне внутренних органов, должен разбивать сердце и вызывать легкую тошноту.