Из всех проявлений человеческого творчества самое удивительное и достойное внимания — это книги. В книгах живут думы прошедших времен; внятно и отчетливо раздаются голоса людей, прах которых давно разлетелся, как сон. Все, что человечество совершило, передумало, все, чего оно достигло, — все это сохранилось, как бы волшебством, на страницах книг.

... Байрону легко было быть Байроном... превыше всего Байрон жил в в Англии и в Европе, где уж много сотен лет была готова литературная аудитория, а не в Америке, где общество состояло, да и теперь состоит, главным образом из искателей доллара и учредителей деловых предприятий и где умственная грубость и художественная тупость - господствующий факт.

Мужчины-дурни, род упрямый,
Посмешища со дня Адама!
Вы, и состарившись весьма,
Не прибавляете ума.
Проверено на деле всеми,
Что бабы - порченое племя.
Все сделано, все из прикрас:
Стан сужен, растопырен таз.
Доказывать, однако, надо ль,
Что сами пуститесь вы в пляс,
Едва засвищет эта падаль?

У Достоевского есть вещи, которым веришь и которым не веришь, но есть и такие правдивые, что, читая их, чувствуешь, как меняешься сам, - слабость и безумие, порок и святость, одержимость азарта становились реальностью, как становились реальностью пейзажи и дороги Тургенева и передвижение войск, театр военных действий, офицеры, солдаты и сражения у Толстого.

Я буквы выучил ещё до школы,
и это было сладко и рисково...
Но я любую книжную лавину
бесстрашно сокращал наполовину.
Природа
и другие «трали-вали»
меня совсем не интересовали.
Читал я от заката до рассвета, -
сюжета требовал от книг!
Сюжета!
И ничего не принимал взамен...
Стать грамотным
я так и не сумел.

Бывает, когда впереди праздник или особенное событие, за неделю почти не живёшь, смотришь в светлое послепослезатра, не замечая обыкновенные среду, четверг, пятницу. И праздник потом обязан окупить эти пропущенные дни, но никогда не окупает, всегда остаётся тень недовольства, потому что нет такого события, которое могло бы компенсировать напрасно потраченный кусок жизни.

В книгах непременно есть слова, предназначенные именно нам, и, если бы мы только могли услышать их и понять, они были бы для нас благословеннее утра и весны и могли бы заставить нас иначе смотреть на вещи. Для многих людей новая эра в их жизни началась с прочтения той или иной книги. Быть может, существует книга, которая разъяснит нам все чудеса и откроет перед нами новые.

Как бы внимательно вы ни читали эту книгу, вас ни на мгновение не покинет ощущение того, что вы что-то пропустили. Странное чувство недопонимания, легкое щекотание под кожей. Нечто похожее переживаешь, когда осознаешь, что проскочил мимо чего-то важного, мимо того, чему следовало уделить гораздо больше внимания. Вам надо к этому привыкнуть. Однажды вы оглянетесь на прожитые дни, и ваша душа наполнится именно такими эмоциями.

Иные люди, прочитав какую-нибудь книгу, приводят потом места, смысла которых они не поняли и вдобавок еще исказили, перетолковав по-своему. Они вложили в эти страницы собственные мысли, облекли их в собственные слова, испортили, обезобразили и вот выносят их на суд, утверждая, что они плохи, - и все с этим соглашаются. Но тот отрывок, который цитируют подобные критики, - вернее, полагают, что цитируют, - не становится от этого хуже.

Самая лучшая и драгоценная книга - та, которая по прочтении не оставляет меня в прежнем состоянии. Книга, которая приводит в движение во мне новое благородное чувство, или новое великое стремление, или новую высокую мысль; книга, которая двигает меня с места или заставляет двигать находящихся кругом. Книга, которая пробуждает меня от глубокого сна, или заставляет выскочить из грязи равнодушия, или ведет на дорогу, где я развяжу один из жизненных узлов.

Для каждого из нас существует особый бог, который скрывает от нас наши недостатки или ручается, что они останутся незамеченными, подобно тому как он закрывает глаза и затыкает ноздри всякому, кто не моется, не давая ему видеть грязь на ушах и чувствовать запах пота подмышками и уверяя его, что он безнаказанно может явиться в общество, которое не заметит ни того, ни другого. И те, что носят или дарят фальшивый жемчуг, воображают, что его примут за настоящий."

Усвоим же наконец: любят не тех, кто полезен, не тех, кто хорош. Любят тех, кого любят. Любят за что угодно и ни за что. Любят за то, что любят. Никакая привлекательность к любви отношения не имеет, никакой успех, никакая сила и красота, никакой интеллект. Ничего общего с благодарностью; если это благодарность, то лишь за жизнь, но не свою. Любовь не может быть заслужена, любовь только дарится и - принимается или не принимается. Любовь - сплошная несправедливость.

Мне всегда казалось, что новая книга поэта - это не просто собрание написанных за какой-то срок стихотворений, но и некое, если воспользоваться архитектурным термином, сооружение, являющее собой итог поисков, открытий размышлений. В самом понятии «новая книга» самым существенным поэтому представляется именно этот эпитет, это определение - новая. Такая книга хотя бы в той или иной степени, но обязательно раскрывает новые качества в творчестве поэта, не просто прибавляет количество печатных листов или стихотворных строк, в какой-то мере повторяющих сделанное раннее.

Книги — не мертвые совершенно вещи, а существа, содержащие в себе семена жизни. В них — чистейшая энергия и экстракт того живого разума, который их произвел. Убить хорошую книгу значит почти то же самое, что убить человека: кто убивает человека, убивает разумное существо, подобие Божие; тот же, кто уничтожает хорошую книгу, убивает самый разум, убивает образ Божий как бы в зародыше. Хорошая книга — драгоценный жизненный сок творческого духа, набальзамированный и сохраненный как сокровище для грядущих поколений.
Но чтобы книга, находясь в худшем положении, чем грешная душа, должна была явиться перед судилищем цензуры до своего рождения в мир — об этом никогда не было слыхано ранее, пока чудище несправедливости, вызванное наступлением реформации и смущенное ее успехами, не стало изыскивать новых преддверий ада и адских бездн, куда бы можно было вместе с осужденными заключать и наши книги.