Анекдот - кирпич русской истории.

В России нет ничего невозможного, кроме реформ.

«Что скажет история?» - «История, сэр, солжет, как всегда».

Историческое деяние бывает закончено не тогда, когда оно свершилось, а лишь после того, как оно становится достоянием потомков.

В истории отсутствует основной признак науки, субординации познанных фактов... Она представляет собой знание, а не науку.

История, по-видимому, только тогда и нравится, когда представляет собою трагедию, которая надоедает, если не оживляют ее страсти, злодейства и великие невзгоды.

Дело художника - восстанавливать связь, расчищать горизонты от той беспорядочной груды ничтожных фактов, которые, как бурелом, загораживают все исторические перспективы.

История - это ложь, с которой все согласны.

История — это философия в примерах.

История повторяется дважды - сначала в виде трагедии, потом в виде фарса.

Не читайте историю, читайте биографии, потому что это жизнь без теории.

Какой бы ни была история, но она родила нас.

Первая задача истории — воздержаться от лжи, вторая — не утаивать правды, третья — не давать никакого повода заподозрить себя в пристрастии или в предвзятой враждебности.

Газеты - это секундные стрелки истории.

Все слагается в историю, и все в ней разлагается.

Не знать истории — значит всегда быть ребенком.

В истории мы узнаем больше фактов и меньше понимаем смысл явлений.

Величайшее недоразумение — это вдаваться в мораль, когда дело касается исторических фактов.

Русская История до Петра Великого - одна панихида, а после Петра Великого - одно уголовное дело.

Террор - это большей частью бесполезные жестокости, совершаемые для собственного успокоения людьми, которые сами испытывают страх. Я убежден, что вина за террор в 1793 г. падает почти исключительно на перепуганных, выставляющих себя патриотами буржуа, на делающих от страха в штаны мещан и прохвостов, обделывающих свои делишки при терроре.

Единственный урок, который можно извлечь из истории, состоит в том, что люди не извлекают из истории никаких уроков.

Всё о чём повествует история, в сущности лишь тяжкий, затянувшийся и запутанный кошмар человечества.

В Государственной думе четырех созывов не было с самого же начала ровно ничего государственного; в ней не было самой заботы о Государственном и Государевом деле, и она только как кокотка придумывала себе разные названия или прозвища…

Женщины творят историю, хотя история запоминает лишь имена мужчин.

Человек не выявляет себя в истории: он пробивается сквозь нее.

Иные есть есть грамотеи, историей признают только то, что написано на бумаге. А если в те времена книги еще не писались, тогда как быть?

Помимо воли память воскрешает трагическую историю Армении конца XIX начала XX веков, резню в Константинополе, Сасунскую резню, «великого убийцу», гнусное равнодушие христиан «культурной» Европы, с которыми они относились к истреблению их «братьев во Христе», позорнейший акт грабежа самодержавным правительством церковных имуществ Армении, ужасы турецкого нашествия последних лет, - трудно вспомнить все трагедии, пережитые этим энергичным народом.

Если из истории убрать всю ложь, то это совсем не значит, что останется одна только правда - в результате может вообще ничего не остаться

История любит повторяться.

История повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй - в виде фарса.