Для нас условен стал герой,
Мы любим тех, что в черных масках...

Смерть героев подобна закату солнца.

Во всяком героическом подвиге, во всяком акте самопожертвования есть эта сознательная или бессознательная вера в какой-то посмертный смысл жизни, который выходит за пределы личного существования. Этим подвигом мы заявляем, что не стоит жить для нашего личного удобства, счастья, эгоизма, что смысл жизни каждого из нас в каких-то непреходящих мировых целях.

Странно представить, чтобы война, самое дикое, что только есть, была страстью наиболее героических душ. Героизм и человеколюбие — почти одно и то же. Но стоит чувству этому немного сбиться с пути, и любящий человечество герой превращается в свирепого безумца: освободитель и хранитель делается притеснителем и разрушителем.

Быть героем — значит сражаться и против всесильной судьбы.

Однажды одного спартанского юношу отправили на охоту, он обнаружил лисье гнездо, возле которого лежала мертвая лиса, а в норе был живой лисенок, мальчик взял его, хотя это было запрещено, и спрятал под туникой. В это время его вызвал кто-то из старших и завел разговор. Лисенок начал кусать мальчика, но юный герой спокойно внимал беседе, пока не упал бездыханный, когда его перевернули, под туникой обнаружили лисенка и расцарапанное до органов тело.

Каждый герой в конце концов становится занудой.

Храбрость сердца доказывается в час сражения, а неустрашимость души — во всех испытаниях, во всех положениях жизни. И какая разница между бесстрашием солдата, который на приступе отваживает жизнь свою наряду с прочими, и между неустрашимостью человека государственного, который говорит правду государю, отваживаясь его прогневать. Судья, который не убоялся ни мщения, ни угроз сильного, отдал справедливость беспомощному, в моих глазах герой.

Судя по красоте этой женщины, по ее молодости, гордости и разборчивости, она может отдать сердце только герою; но выбор ее уже сделан: она любит презренного негодяя, который к тому же еще глуп.

Поклонение героям должно выражаться в том, что сами мы будем героически настроены.

Кто жесток, тот не герой.

Видеть недостатки, невзирая на лица. От честных глаз да не укроется порча, даже прикрытая парчою; пусть на пороке златой венец, но и злату не скрыть зла. Раболепие пребудет низостью, хотя бы предмет его был высок. Пороки можно скрасить, но никого они не красят. Толкуют, что такой-де герой допустил то-то и то-то, но не соображают, что в этом-то он и не был героем. Однако пример вышестоящего так красноречив, что и недостойное делает привлекательным: раболепие подражало великому даже в безобразии лица, забывая истину — что в великих простительно, то в ничтожных отвратительно.

В мире больше кумиров, нежели настоящих героев.

Кто пережил трагедию, тот не был её героем.

Как украшает снисходительность героя!

Друг познается в беде, герой в- битве, честный - в уплате долга, жена - в бедности, родственники в невзгодах

Только тот, кто видит в своих намерениях нечто само собой разумеющееся, а не из ряда вон выходящее, кто расценивает их не как геройство, но как свой долг, принимаемый с энтузиазмом и одновременно с трезвым пониманием его безусловной обязанности, способен стать духовным искателем приключений, в которых нуждается мир. Нет героев действия, есть герои самоотвержения и страдания. Их много. Но лишь немногие из них известны, и то не толпе, а немногим.

А вечно одну и ту ж — Пусть любит герой в романе!

Поклонение героям наиболее развито там, где не развито уважение к человеческой свободе.

Несчастна та страна, которая нуждается в героях.

Воображение делает человека чувствительного художником, а мужественного — героем.

Невозможно всегда быть героем, но всегда можно оставаться человеком.

...гибель не страшна герою, пока безумствует мечта!

Герой не храбрее обычного человека, но сохраняет храбрость на пять минут дольше.

Ни один человек не может быть героем в глазах своего лакея. Неудивительно, что бог, из которого священники делают пугало для других, мало пугает их самих и почти не оказывает никакого влияния на их поведение.

Стремление к истине — единственное занятие, достойное героя.

Зло, как и добро, имеет своих героев.

Герой рождается среди сотни, мудрый человек есть среди тысячи, но совершенного можно не найти и среди сотни тысяч.

Если сами мы холопы, то для нас не может быть героев.

Дети героя далеко не всегда бывают героями; еще менее вероятно, что героями будут внуки.