Лошади никогда не кончают самоубийством, потому что, будучи лишены дара речи, они не имеют возможности выяснять отношения.

Ко мне, люди, и те, что обидели — вы мне всего дороже и ближе.

Надо вырвать радость у грядущих дней.

Болезнь и грязь
проникают всюду.
Держи в чистоте
свою посуду.

... это сквозь жизнь я тащу
миллионы огромных чистых любовей
и миллион миллионов маленьких грязных любят.

Не человек, а двуногое бессилие.

Скажем,
мне бильярд -
отращиваю глаз -
шахматы ему -
они вождям полезней.

Я себя смирял, становясь на горло собственной песне.

Каждое слово,
даже шутка,
которые изрыгает обгорающим ртом он,
выбрасывается, как голая проститутка
из горящего публичного дома.

Любовь мою,
как апостол во время оно,
по тысяче тысяч разнесу дорог.
Тебе в веках уготована корона,
а в короне слова мои -
радугой судорог.

В небе вон луна такая молодая, что ее без спутников и отпускать рискованно.

Вашу мысль,
мечтающую на размягченном мозгу,
как выжиревший лакей на засаленной кушетке,
буду дразнить об окровавленный сердца лоскут;
досыта изъиздеваюсь, нахальный и едкий.

Помни
это
каждый сын.
Знай
любой ребёнок:
вырастет
из сына
свин,
если сын -
свинёнок.

Где, когда, какой великий выбирал
Путь, чтобы протоптанней и легше?

Одна напечатанная ерунда создает еще у двух убеждение, что и они могут написать не хуже. Эти двое, написав и будучи напечатанными, возбуждают зависть уже у четырех.

Делай что хочешь.
Хочешь, четвертуй.
Я сам тебе, праведный, руки вымою.
Только -
слышишь! -
убери проклятую ту,
которую сделал моей любимою!

Из тела в тело веселье лейте.
Пусть не забудется ночь никем.
Я сегодня буду играть на флейте.
На собственном позвоночнике.

Товарищ Ленин,
я вам докладываю
не по службе,
а по душе.
Товарищ Ленин,
работа адовая
будет
сделана
и делается уже.

- Маяковский, вы считаете себя пролетарским поэтом, коллективистом, а всюду пишите: я, я, я...
- А как вы думаете, Николай Второй был коллективистом? А он всегда писал: «Мы, Николай Вторый...» И нельзя везде во всем говорить «мы». А если вы, допустим, начнете объясняться в любви к девушке, что же, вы так и скажете: «Мы вас любим»? Она же спросит: «А сколько вас?»

Тот, кто постоянно ясен, Тот, по-моему, просто глуп.

Что такое дождь? Это - воздух с прослойкой воды.

Я в Париже живу как денди,
Женщин имею до ста.
Мой член как сюжет в легенде,
Из уст переходит в уста.

Гвоздями слов прибит к бумаге я.

Смотрю,
смотрю -
и всегда одинаков,
любим,
близок мне океан.

Уже сумасшествие.
Ничего не будет.
Ночь придёт,
перекусит
и съест.

Будет луна.
Есть уже
немножко.
А вот и полная повисла в воздухе.
Это бог, должно быть,
дивной
серебряной ложкой
роется в звезд ухе.

Да здравствует - снова! - моё сумасшествие!

Пришла -
деловито,
за рыком,
за ростом,
взглянув,
разглядела просто мальчика.
Взяла,
отобрала сердце
и просто
пошла играть -
как девочка мячиком.

Театр — не отображающее зеркало, а увеличительное стекло.

В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав...
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.