Безумие... - понятие достаточно зыбкое, и люди мещанского склада произвольно орудуют им, руководствуясь сомнительными критериями. Границу разумного они проводят наспех и очень близко от себя и своих пошлых убеждений, а все, что находится за нею, объявляют сумасшествием.

Разве я ненавидел жизнь, эту чистую, жестокую и могучую жизнь? Вздор, недоразумение! Я ненавидел только себя - за то, что не умел побороть ее.

Человек слаб: при рукоплесканиях что-то в нем растет и ширится, а при холодном молчании сжимается.

Грубость ставит вас на одну доску с кем угодно; дистанцию создает только учтивость.

Наш страх — это источник храбрости для наших врагов.

Радость предвкушения, как всегда бывает, осталась самой большой радостью, - потому что всё хорошее приходит с опозданием, когда ты уже не можешь ему радоваться.

Война - всего лишь трусливое бегство от проблем мирного времени.

Во имя добра и любви человек не должен позволить смерти овладеть его мыслями.

Антикоммунизм - величайшая глупость XX века.

Неотесанный чурбан не бывает на стороне мастерства, он всегда против него, и как раз основы основ, придающие первую, самую приблизительную форму, кажутся ему особенно противоестественными.

Скромность замечательных людей, которая часто кажется нам поразительной, во многом объясняется именно тем, что они, как правило, мало знают о самих себе, редко думают о своем «Я» и по праву чувствуют себя обыкновенными людьми.

Внешние, видимые, осязаемые знаки и символы счастья, расцвета появляются тогда, когда на самом деле всё уже идёт под гору. Для того, чтобы стать зримыми, этим знакам потребно время, словно свету звезды - ведь мы не знаем, гаснет она или совсем угасла в тот миг, когда светит нам всего ярче.

Свобода - это свобода грешить, благочестие же состоит в том, чтобы не пользоваться ею из любви к Господу Богу, который счёл нужным даровать её нам.

То, что мы есть, то, что мы можем и что имеем, кажется нам жалким, серым, недостаточным и скучным; а на то, что не мы, на то, чего мы не можем, чего не имеем, мы глядим с тоскливой завистью, которая становится любовью, - хотя бы уже из боязни стать ненавистью.

Аналитическое знание изменяет мир: оно приносит в мир весёлую недоверчивость, разоблачающую подозрительность по отношению к тайникам и махинациям души, подозрительность, которая, однажды пробудившись, уже никогда не исчезнет в мире.

Поэта рождает не дар творческого вымысла, а дар одухотворения.

Всякое грубое прикосновение больно задевает, ставит под угрозу то неуловимое, чем продиктовано наше поведение, и мы теряемся.

Человек молод и стар в зависимости от того, каким он себя ощущает.

Разве каждый человек не ошибка, не плод недоразумения? Разве, едва родившись, он не попадает в узилище? Сквозь зарешеченные окна своей индивидуальности человек безнадежно смотрит на крепостные валы внешних обстоятельств, покуда смерть не призовет его к возвращению на родину, к свободе…

Я часто замечал, что люди обаятельные терпеть не могут друг друга и что это одинаково распростаняется на хорошеньких женщин и на мужчин-сердцеедов.

Искусство - священный факел, милосердно освещающий все устрашающие глубины, все постыдные и скорбные пропасти бытия; искусство - божественный огонь, данный миру, дабы тот в искупительном сострадании вспыхнул и исчез вместе со всем своим позором и мукой.

Время — драгоценный подарок, данный нам, чтобы в нем стать умнее, лучше, зрелее и совершеннее.

Ждать - значит обгонять, значит чувствовать время и настоящее не как дар, а как препятствие, значит, отвергая их самостоятельную ценность, упразднить их, духовно как бы через них перемахнуть. Говорят, что, когда ждешь, время тянется. Но вместе с тем - и это, пожалуй, ближе к истине - оно летит даже быстрее, ибо ожидающий проглатывает большие массы времени, не используя их и не живя ради них самих.

Взгляд художника на явления внешней и внутренней жизни отличается от обыкновенного: он более холоден и более страстен.

Ревность - сильное чувство, оно толкает человека на действия, пусть неправильные, сумасбродные, но захватывающие его целиком, раскрепощающие его душу.

Нет ничего более негигиеничного, чем жизнь.

Душа без тела - нечто настолько же нечеловеческое и ужасное, как и тело без души, впрочем - первое редкое исключение, второе - правило.

Не столько в веру я верю, сколько в доброту, которая и без веры легко обходится, и даже может являться продуктом сомнения.

Плодотворная нива, великая сила и великая возможность — вот что такое время, и кто хочет в нем чего-то добиться, должен стараться добросовестнейше заполнять его.

Нравственность и жизнь - единое целое. Этика - опора жизни, а нравственный человек - истинный гражданин жизни.