Кто в состоянии выразить, как он пылает, тот охвачен слабым огнем.

Когда-то я думал, что без женской близости мне не обойтись, а теперь я ее боюсь хуже смерти, и хоть меня часто тревожат самые злые искушения, но едва вспомню, что такое женщина, все искушения тут же исчезают и ко мне возвращаются мои свобода и покой.

Я не знаю иного наслаждения, как познавать.

Я не хочу, чтобы меня и через триста лет читали. Я хочу, чтобы меня любили

О вашей красоте в стихах молчу
И, чувствуя глубокое смущенье,
Хочу исправить это упущенье
И к первой встрече памятью лечу.
Но вижу - бремя мне не по плечу,
Тут не поможет все мое уменье,
И знает, что бессильно, вдохновенье,
И я его напрасно горячу.
Не раз преисполнялся я отваги,
Но звуки из груди не вырывались.
Кто я такой, чтоб взмыть в такую высь?
Не раз перо я подносил к бумаге,
Но и рука, и разум мой сдавались
На первом слове. И опять сдались.

Мгновенья счастья на подъем ленивы,
Когда зовет их алчный зов тоски;
Но, чтоб уйти, мелькнув, - как тигр, легки.
Я сны ловить устал. Надежды лживы.

Всякий, кто пытается выйти из общего стада, становиться общественным врагом. Почему, скажите на милость?

За свою жизнь я убедился, что всего больше и всего незаметней отнимают время разговоры с друзьями; друзья великие грабители времени…

Часто многим сила стыда приносила то, чего не давала сила духа, часто зрители больше способствуют преодолению бездействия, чем доблесть.

Слава никогда не помогает мертвым. Живым она много раз была гибельна.

Похвала полезна умному, вредна глупому.

Если можешь передать словами то, на сколько ты любишь, значит любовь твоя слабенькая

Раз человек желает избавиться от своего жалкого состояния, но желает искренно и вполне, — такое желание не может оказаться безуспешным.

99% друзей уходят вместе с деньгами.

Нет выше свободы, чем свобода суждения, и, признавая ее за другими, я требую ее для себя.

Лучше не иметь славы, чем иметь ложную славу.

Все становится весомей, тяготея к концу, самая гибельная ошибка - последняя, и один смертный час выносит приговор всем годам жизни.

Можно и прекрасное любить постыдно.

Чем больше скупость, тем больше жестокость.

Свою любовь истолковать умеет лишь тот, кто слабо любит.

В делах спорных суждения различны, но истина всегда одна.

Коль души влюблены, им нет пространств; земные перемены что значат им? Они, как ветр, вольны.

Как благородна, как она чиста,
Когда при встрече дарит знак привета,
Что взору не подняться для ответа,
И сковывает губы немота.
Восторги возбуждая не спроста,
Счастливой безмятежностью одета,
Идет она, и кажется что это -
Чудесный сон, волшебная мечта.
Взглянет она и словно через дверцу,
Проходит радость через очи к сердцу,
Испытанными чувствами верша!
И дух любви, иль это только мнится,
Из уст ее томительно струится,
И говорит душе: вдохни, душа!

Что пользы в том, что ты многое знал, раз ты не умел применять твои знания к твоим нуждам.

Хочешь, чтобы хвалили твои сочинения? Умри! Со смерти человека начинается людская благосклонность, и конец жизни - начало славы.

Питать свой ум многими книгами без всякого выбора - значит лишать его собственной силы полета и даже совсем губить его.

Добиваться власти для спокойствия и безопасности значит - взбираться на вулкан для того, чтобы укрыться от бури.

В книгах заключено особое очарование; книги вызывают в нас наслаждение: они разговаривают с нами, дают нам добрый совет, они становятся живыми друзьями для нас.

Человечество грубо делится на две группы: на любящих кошек и на обделенных жизнью.

Истинно благородный человек не рождается с великой душой, но сам себя делает таковым великолепными своими делами.