Нечестные средства, с помощью которых многие возвышаются, ясно говорят о том, что и цели также не стоят доброго слова.

Я говорю правду постольку, поскольку осмеливаюсь ее говорить; чем старше я становлюсь, осмеливаюсь делать это все реже.

Самое главное — это прививать вкус и любовь к науке; иначе мы воспитаем просто ослов, нагруженных книжной премудростью.

Когда творишь добро, сам и испытываешь некое радостное удовлетворение и законную гордость, сопутствующую чистой совести.

Судить о человеке надо, основываясь главным образом на его обыденных поступках, наблюдая его повседневное существование.

Женщине, ложащейся в постель с мужчиной, нужно снять свою скромность вместе с юбкой, а облачиться в неё опять же с юбкой.

Нашему остроумию, как кажется, более свойственны быстрота и внезапность, тогда как уму — основательность и медлительность.

Платон говорит, что у того, кто хочет познать чужую душу, должны быть три свойства: понимание, благожелательность и смелость.

Иметь дело с людьми, которые восхищаются нами и во всем нам уступают, — удовольствие весьма пресное и даже вредное для нас...

Игры детей - вовсе не игры, и правильнее смотреть на них как на самое значительное и глубокомысленное занятие этого возраста.

Мир наш - только школа, где мы учимся познавать. Самое важное - не взять приз, а проявить больше всего искусства в состязании.

Подобно тому как наше рождение принесло для нас рождение всего окружающего, так и смерть наша будет смертью всего окружающего.

Плакать из-за того, что мы не будем жить сто лет спустя, столь же безумно, как плакать из-за того, что мы не жили сто лет назад.

Разве мошенничество становится менее гадким от того, что речь идет о нескольких су, а не о нескольких экю? Оно гадко само по себе.

Настоящий друг — это тот, кому я поверил бы во всем, касающемся меня, больше, чем самому себе. Сильное воображение порождает событие.

Если кто-нибудь спросит почему я любил так, как любил, я отвечу: потому что мы оба были верны друг другу. Это мой единственный ответ.

У животных есть та благородная особенность, что лев никогда не становится из малодушия рабом другого льва, а конь — рабом другого коня.

Чтобы правильно судить о вещах возвышенных и великих, надо иметь такую же душу; в противном случае мы припишем им наши собственные изъяны.