Будем как солнце! Забудем о том, Кто нас ведет по пути золотому, Будем лишь помнить, что вечно к иному, К новому, к сильному, к доброму, к злому, Ярко стремимся мы в сне золотом. Будем молиться всегда неземному В нашем хотенье земном!

Быть может, когда ты уйдешь от меня,
Ты будешь ко мне холодней.
Но целую жизнь, до последнего дня,
О друг мой, ты будешь моей.

... Байрону легко было быть Байроном... превыше всего Байрон жил в в Англии и в Европе, где уж много сотен лет была готова литературная аудитория, а не в Америке, где общество состояло, да и теперь состоит, главным образом из искателей доллара и учредителей деловых предприятий и где умственная грубость и художественная тупость - господствующий факт.

Слава жизни.
Есть прорывы злого,
Долгие страницы слепоты.
Но нельзя отречься от родного,
Светишь мне, Россия, только ты.

Ум - не что иное, как хорошо организованная система знаний.

Праздник сердца — это радость кого-нибудь полюбить. Праздник сердца — найти клад неожиданно. И праздник сердца — найти себя в другом, увидеть лучшее своего сердца в зеркале сердца иного. И разбить стену разъединяющую — это радость души алмазно-острая, это истинный праздник сердца.

Любил я когда-то,
Но смех и печаль
Ушли без возврата
В туманную даль.

Хороша эта женщина в майском закате,
Шелковистые пряди волос в ветерке,
И горенье желанья в цветах, в аромате,
И далёкая песня гребца на реке.
Хороша эта дикая вольная воля;
Протянулась рука, прикоснулась рука,
И сковала двоих - на мгновенье, не боле,-
Та минута любви, что продлится века.

О женщина, дитя, привыкшее играть
И взором нежных глаз, и лаской поцелуя,
Я должен бы тебя всем сердцем презирать,
А я люблю, волнуясь и тоскуя!

Пусть так. Но я пойду вперед без колебанья
И в знойный день, и в ночь, и в холод, и в грозу:
Хочу я усладить хоть чье-нибудь страданье,
Хочу я отереть хотя одну слезу!

В душах есть все, что есть в небе, и много иного.

На всех нас лежит обязанность улучшать тот «свет», в котором мы живем, заботиться о счастье «униженных и оскорбленных», заботиться о том, чтобы была облегчена тяжесть, которая лежит на них.

Есть в русской природе усталая нежность,
Безмолвная боль затаенной печали,
Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,
Холодная высь, уходящие дали.

Кто начал царствовать Ходынкой,
Тот кончит, встав на эшафот.

Радости нет без печали. Между цветами — змея.

Не знаю, смерть ли ты нежданная
Иль нерожденная звезда,
Но буду ждать тебя, желанная,
Я буду ждать тебя всегда.

В человеческой душе два начала: чувство меры и чувство внемерного, чувство безмерного. Древняя Эллада — это чувство меры. Пафос романтики и творческий огонь нашей современности — это чувство внемерного, беспредельного. Мы хотим пересоздания всей Земли, и мы ее пересоздадим, так что все на Земле будут красивы, и сильны, и счастливы. Это вполне возможно, ибо Человек есть Солнце и его чувства — его планеты.

Когда любя люблю, когда любовью болен,
И тот - другой - как вещь, берет всю жизнь мою,
Я ненависть в душе тогда сдержать не волен,
И хоть в душе своей, но я его убью.

Полюбив, мы умираем.

У каждой души есть множество ликов, в каждом человеке скрыто множество людей, и многие из этих людей, образующих одного человека, должны быть безжалостно ввергнуты в огонь. Нужно быть беспощадным к себе. Только тогда можно достичь чего-нибудь.

Я хотел бы тебя заласкать вдохновением,
Чтоб мои над тобой трепетали мечты,
Как струится ручей мелодическим пением
Заласкать наклонившихся лилий цветы,
Чтобы с каждым нахлынувшим новым мгновением
Ты шептала: «Опять! Это - ты! Это - ты!»

Я ненавижу всех святых -
Они заботятся мучительно
О жалких помыслах своих,
Себя спасают исключительно.

На всем своя — для взора — позолота. Но мерзок сердцу облик идиота, И глупости я не могу понять!

Люблю тебя, люблю как в первый час,
Как в первый миг внезапной нашей встречи.
Люблю тебя. Тобою я зажглась.
В моей душе немолкнущие речи.
И как мою любовь я назову?
Восторгом ли? Мученьем ли? Борьбою?
Ей нет конца, покуда я живу,
Затем что я живу одним тобою.

Кто не любил, не выполнил закон,
Которым в мире движутся созвездья,
Которым так прекрасен небосклон.

Ты вся - безмолвие несчастия,
Случайный свет во мгле земной,
Неизъясненность сладострастия,
Еще не познанного мной.

Я люблю тебя больше, чем Море, и Небо, и Пение,
Я люблю тебя дольше, чем дней мне дано на земле.
Ты одна мне горишь, как звезда в тишине отдаления,
Ты корабль, что не тонет ни в снах, ни в волнах, ни во мгле.

Есть удивительное напряженное состояние ума, когда человек сильнее, умнее, красивее самого себя... Такие состояния, приближающие нас к мирам запредельным, бывают у каждого, как бы в подтверждение великого принципа конечной равноправности всех душ. Но одних они посещают, быть может, только раз в жизни, над другими, то сильнее, то слабее, они простирают почти беспрерывное влияние, и есть избранники, которым дано в каждую полночь видеть привидения и с каждым рассветом слышать биение новых жизней.

Когда ты рядом, я в огне горю,
А без тебя - в воде заледенею.
Я за любовь судьбу благодарю,
Жаль, что молиться только не умею.
Ты - все, чем мое сердце дышит,
Ты - ветра шум и шелест тростника.
Я не боюсь, что кто-нибудь услышит,
Как рвется из груди моя тоска.
Ты - купол голубого небосвода,
Комета, промелькнувшая в ночи.
Ты - хмурая и ясная погода
И яркий пламень восковой свечи.
Пусть километры лягут между нами,
Пронзит иглой живое сердце боль,
Ты станешь для меня двумя словами -
Мой горький сахар и морская соль.

...любовь постигнуть трудно. Вот, вдруг пришла. Пусть все возьмет мое. Пусть сделаю, что будет безрассудно. Но пусть безумье будет обоюдно. Хочу. Горю. Молюсь. Люблю ее.