Чтобы забыть женщину, надо написать о ней роман.

Нам говорят: надо жить. А зачем, объяснил бы кто.

Самый большой обман - обещать любить одного человека всю жизнь.

Весь мир у твоих ног. И ты даже не знаешь, что с ним делать, и это самое приятное.

Великим художник становятся, победив в себе романтика.

Начинается с возвышенного, а кончается тем, что в закоулке дрочишь как бешеный.

Никто не может спокойно сидеть на заднице и довольствоваться тем, что имеет.

Добро в человеке ещё омерзительнее зла, ибо противоречит его природе.

Истинное назначение вашего путешествия - это не место на карте, а новый взгляд на жизнь.

Если видишь женщину нагой достаточно долго, опять начинаешь обращать внимание на ее лицо.

Ужасная правда состоит в том, что как раз невозможное мы, простые смертные, и должны совершить. Это нам искушение показывает путь к спасению. Это мы должны пройти сквозь адское пламя - не для того, чтобы стать святыми, но чтобы стать окончательно и навечно людьми.

Лучше делать глупости, чем вообще ничего не делать!

Человеческое сердце разбить нельзя. Это только кажется, что оно разбито. На самом деле страдает душа. Но и у души достаточно сил, и, если захотеть, можно ее воскресить.

Единственное, чего требует от нас жизнь - осознавать ее, а не принимать безоговорочно. Все, на что мы закрываем глаза, все от чего мы убегаем, все, что мы отрицаем, принижаем или презираем, в конце концов, приводит нас к краху. То, что кажется отвратительным, болезненным, злым, может стать источником красоты, радости и силы, если взглянуть на это без предубеждения, каждая секунда может стать прекрасной для того, кто способен осознавать ее как таковую.

У каждого - своя судьба, долг его в том, чтобы следовать ей, принимать любые ее превратности.

Мир без надежд, но и без уныния.

У меня ни работы, ни сбережений, ни надежд. Я - счастливейший человек в мире. Год назад, даже полгода, я думал, что я писатель. Сейчас я об этом уже не думаю, просто я писатель.

Мысль и действия едины.

Человек может полюбить навоз, относиться
к нему с нежностью, если от этого зависят
его благополучие и счастье.

Существует лишь одно великое приключение - и это путешествие внутрь себя, и тут не имеют значения ни время, ни пространство, ни даже поступки.

Что толку было доказывать, что я могу быть таким, каким меня хотят видеть, когда ничем таким я быть не желаю? Всякий раз, как ты достигаешь предела того, чего от тебя требуют, ты сталкиваешься все с той же проблемой - быть самим собой!

Все мы виноваты в преступлении, в великом преступлении не жить полной жизнью. Но потенциально все мы свободны. Можно не думать о том, что нам не удалось, и делать все, что нам по силам!

Можно бороться со злом, но перед глупостью мы безоружны.

Быть разумным - благо, но быть безоглядно доверчивым, легковерным до идиотизма, принимающим все без ограничений, - одна из высших радостей жизни.

Я хочу, чтобы в мир вернулась классическая чистота, при которой дерьмо называлось дерьмом, а ангел - ангелом.

Плазма мечты - боль разделения. Мечта продолжает жить после того, как тело похоронено.

Самое досадное то, что люди принимали меня, как правило, за хорошего, честного, доброго, образцового и даже надежного человека. Может быть, я и обладал этими качествами, но, если так, то лишь потому, что был ко всему безразличен: я мог позволить себе быть хорошим, честным, добрым, надежным и так далее, поскольку не знал зависти. Я никогда не становился жертвой зависти. Никогда не завидовал никому и ничему. Напротив, я всегда жалел всех и вся.

Я обладал недюжинным умом, но внушал недоверие. Куда бы я ни поступал - я сеял раздоры, и не по своей наивности, а потому, что походил на прожектор, высвечивавший всяческую глупость и тщетность. Кроме того, я не умел лизать жопу начальству как подобает. И это, несомненно, выделяло меня.

Открытая, всеобщая демонстрация радости вызывает у некоторых людей чувство
неловкости; она кажется им нескромной или немного неприличной.

Наслаждение красивой мыслью не сравнимо с радостью ее выражения. На самом деле
практически невозможно удержаться от выражения идей. Мы только инструменты в руках более мощной силы. Мы создаем с чьего-то разрешения, по чьей-то доброте
душевной. Никто не создает только от себя в одиночку. Художник - прибор,
регистрирующий нечто уже существующее, нечто, что принадлежит всему миру, и если
он художник в действительности, он обязан это нечто миру вернуть.