Ах, если б смерть могли купить И дни продлить мы златом, Так был бы смысл и жизнь убить На то, чтоб сделаться богатым.

Нальем! Пускай нас валит хмель! Поверьте, пьяным лечь в постель Верней, чем трезвым лечь в могилу!

От наслаждения неотделима боль.

Ни ум, ни сердце, ни душа В любви не стоят ни гроша.

Несчастен властелин, приблизивший льстеца.

Один лишь человек счастливым быть не может: Нас вечно что-нибудь снедает, мучит, гложет.

Ты без богатства век протопчешься на месте, Но хуже, если есть оно — и нету чести!

Но ни один из всех, какого б ни был роду, Не властен сам свою переменить природу, Прожить чужую жизнь, сыграть чужую роль.

...Красота — непрочный материал, И как бы ярко день нам ни сиял, Он минет, как минует все на свете.

Так стоит ли мечтать о жизни беспорочной На свете, где, как дым, все зыбко и непрочно, Все переменчиво, как ветер и волна!

Любил лишь тот, кто ввек с дороги не свернул, Кто счастлив был, одну любовь предпочитая.

Увы, я слишком стар для пылкого веселья,
Богатство, красота, а не волшебный стих, -
Вот подлинной любви магические зелья.

Как плотью, жилами, и кровью, и костями, Так от рожденья мы наделены страстями.

Ко мне, друзья мои, сегодня я пирую!
Налей нам, Коридон, кипящую струю.
Я буду чествовать красавицу мою,
Кассандру иль Мари - не все ль равно какую?

Величие души, закон и правый суд — Все добродетели — в глуши лесов живут, Но редко им сродни роскошная порфира.

Такова любовь и так устроен свет: Кто счастье заслужил, тому ни в чем удачи, А дураку зато ни в чем отказа нет.

Любовь напастью звать я не могу покуда, А если и напасть — попасть любви во власть, Всю жизнь готов терпеть подобную напасть.

Не кончился еще срок золотого века: Невольно в наши дни в груди у человека при виде золота захватывает дух.